|
И УВИДИМ ЗЕЛЁНЫЕ ЛУГА
|
Стихший было ветер снова ворвался в коридор; но на сей раз он нежно дышал весенним теплом. Снежную порошь на металле и ткани смело в одно мгновение; а ветер, солнечный посланец, нес теплым дуновением все больше и больше первую пыльцу и запахи цветущего луга. На всех острых углах ледяных стен мало-помалу скопилась тонкая водяная пленочка, и по поверхности обиталища ледяных рыб скатились первые мелкие капли: время льда закончилось. В Ледовую Пещеру пришел апрель.
- Зидан? - сонно прошептала Гарнет. Она медленно села и протерла глаза кулачками.
- Я! Все - подъем, подъем, нечего спать! - заорал еще издали Зидан, подбегая ближе и склоняясь в траншею, похлопав в ладоши для убедительности. - С вами там все в порядке?
Штейнер открыл глаза и рывком сел.
- Ты! - немедленно завопил он снизу. - Что произошло?
- Так, сущие пустяки. - сказал Зидан. - Руку?
Штейнер с отвращением глянул на протянутую руку Зидана и выбрался из ямы самостоятельно. Зидан спрыгнул вниз и подсадил Виви к краю.
- Ладушки, теперь пойдем наверх, да побыстрее, лед тает. - сказал Зидан, выбираясь наверх. Журчание воды стало совершенно явственным.
- Ты что-то скрываешь. - с сильным подозрением сказал Штейнер, стряхивая снег с брони и исподлобья глядя на Зидана.
- Ничего. Я же сказал. Ничего не было.
Штейнер мрачно задумался.
- Ты... не притрагивался к принцессе, надеюсь?
Зидан упер руки в боки:
- Пытаешься меня в чем-то обвинить?
- Штейнер, он же сказал, что ничего не было. - вступилась за Зидана Гарнет. - Как ты можешь быть столь несносным?
Штейнер насупился.
- Приношу мои извинения, моя принцесса.
- Ну что же. Я рада, что со всеми все в порядке. Давайте пойдем дальше. Зидан, что-то не так? - поинтересовалась Гарнет у глубоко задумавшегося Зидана.
- Да нет, все в порядке. - поспешно ответил Зидан. Тут ему в голову пришла новая мысль:
- Виви... э...
- Да? - откликнулся маг, отряхивавший панталоны от снега.
- Твой дедушка ведь тоже черный маг? - уныло спросил Зидан.
- Да нет, конечно! - поразился вопросу Виви. - Как он может быть черным магом, если он мой дедушка?!
- Ну вот, как раз поэтому. - растерянно сказал Зидан.
- Ну вот, именно поэтому он и не черный маг. Да ладно, все путем. - объяснил Виви.
У Зидана свалился камень с сердца, и это был очень большой камень. Гарнет весело засмеялась, услышав этот диалог в духе муглевой логики - есть и такая; Штейнер почесал в затылке и пробурчал себе что-то под нос.
Все примолкли, войдя в пещеру с замерзшим водопадом. Водопад уже начинал оправдывать свое название водопада, ибо по льду бирюзовых струй, застывших в полете, журчала уже не одна струйка, а целый десяток; лед покрылся тонкой блестящей пленкой воды. Талая вода проделала во льду замерзшего озерца дорожку к полынье и довольно бодро текла по этому расширявшемуся на глазах каналу.
Зидан подошел к полынье и заглянул в воду. Вода была совершенно прозрачной, кровь твари растворилась, но где-то на дне что-то слабо мерцало алым. Зидан вспомнил красное пульсирующее пятно на груди твари и поежился. Ему вдруг вспомнилось алое пламя цветка Хозяина Леса. "Эти двое одного поля ягодки", подумал Зидан. Во всяком случае, никакого сомнения в смерти твари быть не могло. Алое мерцание внизу медленно гасло.
- На что ты там смотришь? Я тоже хочу посмотреть. - сказала Гарнет, подходя к краю полыньи. Прежде, чем Зидан успел преградить ей дорогу, Штейнер ухватил принцессу в охапку и оттащил от полыньи:
- Моя принцесса, не подходите туда! Лед тонкий! - и прикрикнул на Зидана:
- И ты, свинья, отойди от края - не смущай мою принцессу!
Зидан со всем имеющимся нахальством подпрыгнул несколько раз на краю полыньи и тут же был вынужден отскочить от края, поскольку тот ощутимо просел и частично оказался покрыт водой. Да, скоро по этому озеру не побегаешь.
Гарнет подобрала с пола мокрый осколок льдистого лезвия и принялась задумчиво его разглядывать; тут Штейнер опять сослужил Зидану добрую службу - отобрал осколок и выбросил далеко в сторону:
- Принцесса, не трогайте всякую гадость!
- Пойдемте-ка наверх. - предложил Зидан. Они, растянувшись в цепочку - на сей раз Гарнет впереди, Зидан позади - взобрались по проседающей тропе на самый верх журчащего тонкими струйками ледяного водопада и вышли... вышли в солнце.
Пещера выходила на западный склон Пер Глезира. Земля большого зеленого плоскогорья была совсем рядом под черным выходом пещеры, от которого, причудливо извиваясь, сбегала вниз узкая осыпающаяся тропинка, а над ней нависала огромная, на полнеба, громада ледника, в неисчислимых снежных скатах которого, среди синих трещин и голубых выломанных ледяных глыб бродило солнце и неистово-жарко сиял накаленный снег. Долгий язык льда спускался к самой пещере, нависая над ней козырьком, и из-под него текла вниз мощными струями талая вода, занавешивая выход из пещеры занавесом мелких водяных струек и брызг. Тропинка бежала вниз, туда, где озаренные заходящим солнцем вершины горной цепи Эрб - и сияющей белой шапки на удивление невысокого среди них Пер Глезира - плавно переходил в зеленое альпийское плоскогорье с рассыпанными блестками мелких желтых цветов. Плоскогорье звалось Норличским.
Давно не тронутые альпийские пастбища шли далеко-далеко на юг, к синим вершинам Эрб, насколько хватало глаз, по самим горным склонам, далеко-далеко на запад, до самого горизонта, где среди дальних гор садилось жаркое апрельское солнце, но на севере, примерно в километре от белой деревни они быстро обрывались серо-желтой каймой каменистого берега - берега без моря. Там - там зелено-голубые полмира кончались, и начинались другие полмира, молочно-белые, там беззвучно бурлил великий океан без воды. Туман.
До края света раскинулся спящий Туман, наполнявший собой всю колоссальную Гунитасскую котловину. Молочные валы тихо сминались на солнце, но на смену им из глубин приходили новые и новые. Солнечные лучи стремились навстречу им и тонули в бледных глубинах.
От белого Туманного поля ждалось мощного океанического гула, но оно бурлило беззвучно; это, если не считать цвета, было единственным, что отличало его от настоящего океана. Вдалеке над снежными волнами летали какие-то птицы и ныряли вглубь, как морские чайки, так как в огромной высоте над Гунитас, но ниже норличских плоскогорий, сокрытая в облаках Тумана также протекала какая-то своя таинственная жизнь, невидимая внешне; и, хоть сейчас ни один воздушный корабль не бороздил молочные моря, но корабли - были, напоминая о соленом море воды одним своим существованием.
Норличская равнина была подлинно зеленой. Ее кругом покрывала мелкая, поздняя весенняя трава, довольно сильно подросшая за холодный апрель, но еще не налившаяся летними соками, и имела она не тот грязно-зеленый защитный цвет, который принимают пыльные городские растения после долгих лет томления между булыжниками мостовой, и не тот изжелта-зеленоватый, бледный, каким красятся не знающие истинного солнца ростки в тени, в том числе и под покровом Тумана - это был цвет чистый, яркий, жизнеутверждающий. Норличские высоты цвели.
Там и здесь не слишком ровное, здесь подымающееся, там опускающееся зеленое поле расчертили рассыпающиеся стены из белого камня, едва по колено высотой, что отделяли одно старое поле от другого, вместе с ними мелкие островки кустарника. В одном месте, на юге, из земли вылезла странная скалистая гряда, напоминая гигантский окаменевший корень, вылезший из земли; и она тоже делила поля. Среди них вилась старая, давно нехоженая дорога, уходящая на юг. Поля вокруг нее были давно нетронуты, некогда тщательно возделанная годами земля не взрыта, ничто не нарушало шахматный порядок зеленой глади старых полей и пастбищ - ни одна пощипывающая в полусне травку овца, ни один верховой чокобо, нагуливающий жирок на весенних кореньях, ни плуг, ни сеялка. Но человек здесь жил. Довольно далеко от склона Пер Глезира, посреди зеленой равнины выстроились два десятка снежно-белых домиков: деревня. Посередине одно большое белое строение, амбар или что-то подобное, рядом еще одно, поменьше, еще в отдалении большая забавная мельница с вращающимися вокруг вертикальной оси-мачты треугольными крылышками, вокруг маленькие, точно кукольные, домики с острыми крышами. Все они стояли привольно, не как в городе, на довольно больших расстояниях друг от друга. Зидан, прищурившись, смог углядеть между игрушечными домами крошечные человеческие фигурки; за деревней были еще огороды, на которых тоже кто-то копошился. А на самом краю обрыва в Туманный океан, далеко от деревни, возвышалась большая старая башня, но ее разглядеть отсюда было совсем уж трудно.
- Ура! - радостно взвизгнула принцесса Гарнет. Она, подпрыгивая, сбежала по тропе на несколько десятков метров вниз; остальные последовали за ней.
- Мы сделали это! - кричала принцесса. - Мы прошли сквозь Туман, как в старые времена! Смотрите, здесь настоящее солнце, как в Александрии!
Зидан пихнул в спину разомлевшего на солнце Штейнера, сбавившего было шаг, обогнал его, забежал вперед Гарнет и остановился на краю осыпи: вьющаяся тропа здесь особо резко отворачивала в сторону, уж слишком крутым был зеленеющий склон. Сбоку от тропы по нему, шевеля согнутые ледяной водой травинки, бежал тоненький ручеек - один из ручейков, разбежавшихся во множестве от тающего ледника.
- Видите, там деревня. - сказал Зидан, указывая на белые домики на западе. - Сдается мне, я там бывал раньше.
- Везде ты бывал, Зидан. - хмыкнула Гарнет. - А я только книги читаю о других странах. Наверное, ты действительно был в этой деревне. Пойдемте, да?
- Но-но! - остановил ее Зидан. - Постой-ка. Ты же принцесса. Нельзя же просто туда придти и сказать: "Я, принцесса Гарнет Тил Александрос"...
- "...Семнадцатая". - машинально добавила Гарнет.
- Вот именно! - обрадовался Зидан. - Тебя все ищут. Тебе придется назваться как-то по-другому.
Зидан не сообразил сразу, что именно происходит: земля ушла у него из-под ног, и его лицо оказалось на одном уровне с оскаленной физиономией ухватившего вора за воротник - Штейнера, разумеется. Капитан Штейнер решил наконец-то дать волю всем своим обидам.
- Наглец! Идиот! - бушевал Штейнер, тряся, как котенка, беспомощно повисшего у него в руках Зидана. - Принцесса не нуждается в бессмысленной секретности! Мы возвращаемся в замок! И ты ее, наконец, оставишь в покое! И с этого момента обращайся к ней "моя принцесса"!
Наконец он выпустил Зидана из рук, сильно толкнув в грудь напоследок. Действие было не самое безопасное, если учесть, что оба стояли на краю крутого склона, а уж отпущенный Зидан оказался на самой кромке. Зидан замахал руками, пытаясь сохранить равновесие, но это ему не удалось: он падал с края спиной вперед. Ему пришлось крепко оттолкнуться от каменной кромки обеими ногами, кувырнуться в воздухе вперед затылком, махнув кончиком собственного хвоста у себя перед носом, и снова приземлиться на ноги, но уже ухватившись руками за кромку. Из ножен при этом вывалились плохо закрепленные кинжалы; один Зидан успел подхватить. Другой прокатился метра два-три по склону, и на очередном повороте тропы его движение носком сапожка остановила Гарнет.
- Эй, парни! - тревожно вскрикнул сзади Виви: Зидан полез на Штейнера с кулаками.
Пока обозленный Зидан в свою очередь бил красного от злости Штейнера кулаком в грудь и орал: "Заткни хлебало, Чугунка, на кой хрен мне слушать такого пердуна! Ты-то сам кто такой?!", Гарнет задумчиво рассматривала лежащее в траве оружие.
- Прекратите немедленно! - наконец прикрикнула она.
Зидан и Штейнер немедленно замолкли и уставились вниз.
- Я не имею намерения возвращаться в замок. И я вполне понимаю идею Зидана. Мне нужно новое имя... Как это называется? - поинтересовалась принцесса, подобрав кинжал и рассматривая его со всех сторон.
Зидан спустился по тропе вниз.
- Ну, это - кинжал, по идее. Холодное оружие такой длины или короче - кинжал. Длиннее гладиус и фальчион, потом всякие другие мечи. Самые длинные - двуручные, бастард, палаш. Еще...
- Я поняла. - прервала эту занимательную лекцию Гарнет, приближая лезвие к глазам и проводя пальчиком по краю. - Таким образом, это кинжал, да?
- Принцесса, это же оружие! - отчаянно взвизгнул Штейнер. - Пожалуйста, будьте осторожны!
- Я приняла решение. - изрекла принцесса Гарнет. - Теперь меня зовут... Кинжал. С этого момента все называйте меня Кинжал. Что думаешь, Зидан?
- Класс. Кинжал. Запомним. Теперь поработаем над речью. "Таким образом", "Не имею намерения" - так не пойдет. Еще скажешь кому-нибудь "Благодарствуйте" - и все. Ты попроще говори. Как я.
Принцесса Гарнет... то есть Кинжал, теперь Кинжал - задумалась.
- Я попробую.
- Не-ет. Скажи-ка... Как там Виви говорил?
Виви сверху вытаращился на Зидана.
- А! "Все путем". Ну, скажи: "все путем".
- Все путем. - растерянно повторила принцесса по имени Кинжал.
- Вот так-то. Толк будет. Все путем. - гордо сказал Зидан. - Теперь пошли. А то солнце еще зайдет.
Деревня оказалась неблизко. Пока они одолели по давно нехоженой дороге едва-едва половину пути, солнце почти совершенно скрылось за горами; тени от кустов и стен среди полей стали совсем длинными. В деревне впереди начали зажигаться окна. Подул ветер с юга; он собрал на лугах цветочную пыльцу и сорвал множество лепестков безымянных желтых цветов, что не успели закрыться, и нес их теперь над треплющейся травой. Зидан совсем расчихался; Гарнет-Кинжал поймала в ладонь особо крупный лепесток, жестом фокусника показала его Зидану, смяла в ладони и показала снова. Лепесток исчез, вместо него на ладони лежало пушистое птичье перышко, тоже желтое. Ветер подхватил перо с ладони и унес куда-то в небеса на север, где сгущались тучи: собирался дождь, и Зидан подумал почему-то, что где-нибудь в далекой стране перо упадет с небес разящей сталью...
- Это ведь перышко чокобо. - сказал он вслух. - Значит, здесь есть чокобо.
- Только кретин может не заметить чокобиных следов на дороге. - ехидно сказал сзади Штейнер.
- Спасибо, теперь я тоже заметил. - сказал Зидан.
- Ой, смотрите, какая мельница! - восхитился Виви. - Зидан, я хочу на нее посмотреть.
- Ну, только не сейчас. - возразил Зидан. - Здесь должна быть гостиница...
Солнце на горизонет погасло. Они миновали высокий столб у обочины, на котором красовалась новая вывеска "Добро пожаловать в Дали" и несколько указателей с нечитаемыми надписями, в основном указывающих на юг, но был и один, направленный на север, к башне.
- Нам обязательно в гостиницу? Я хочу посмотреть на мельницу. - настаивал Виви.
Зидан глянул на мага и подумал вдруг, что за четыре дня совместного путешествия ни разу не видел того спящим. Дремлющим у костра сидя - да, но не спящим. В его-то возрасте...
Спят ли вообще маги?
- Во-первых, нам всем надо отдохнуть. - сказал Зидан. Они уже миновали первые дома. Везде горели окна, из них слышались голоса; видно было, что деревня богатая и хорошо населенная, и жители ложиться спать после захода солнца желания в основном не имели. Зидан уверенно вел спутников к приземистому зданию, горевшему огнями окон, как и прочие деревенские дома. В свете уже кем-то зажженного и уже облюбованного вьющемися вокруг бабочками фонаря над входом была видна вывеска гостиницы - без единого слова, но очень даже понятная: кровать, луна, звезды.
- Во-вторых, надо обдумать, что будем делать дальше. - Зидан толкнул дверь и вошел.
Гостиница радовала. Здесь была даже какая-то претензия на городской сервис. Пол был затоплен ярким лоскутным ковром, окна завешены довольно приличной светлой занавесью в цветочек. Со стен спускались какие-то вьющиеся растения в подвешенных фаянсовых горшках; на полочках у огромного камина были разложены книги. С потолка спускались вязанки чеснока и каких-то трав. На каминной полке среди деревянных и глиняных поделок спала рыжая кошка. При звуке хлопнувшей двери она подняла ушастую головку, осмотрелась, и, решив, что увиденное не стоит прерванного сна, свернулась в клубок снова.
Посреди всего этого неожиданного уюта стоял потрепанный стол, обложенный книгами и какими-то бумагами, а за ним в кресле куда более крепко спал, сложив голову на руки, пожилой толстяк. Видимо, это был хозяин.
Зидан подошел к нему, постоял-постоял, перегнулся через стол и резко свистнул хозяину гостиницы в ухо. Когда тот поднял голову и осовело поглядел на нежданных гостей, Зидан уже стоял выпрямившись в метре от стола.
- Спим на работе?
- Я... э... извините. - вздохнул толстяк. Он протер глаза и внимательно оглядел пришельцев, особо задержав внимание на Кинжал-Гарнет.
- Мля, она-то красивая, но с твоей стороны невежливо на нее так пялиться. - сообщил ему Зидан.
Толстяк сильно смутился и даже полез под стол.
- Я в-вовсе и не смотрю на барышню. - заикаясь, выговорил он. - Совсем нет даже. Я просто... К-комната вон там. - он махнул налево, к занавешенной каким-то бусами единственной внутренней двери. - Чувствуйте себя как дома. Вот.
Виви уверенно направился к двери; Кинжал застыла:
- А... а я где буду спать?
- Ну... там же, где и мы. А где же еще? - растерялся Зидан.
- Как же, Зидан... Мне же нельзя... - растерялась еще больше Кинжал.
Зидан почесал за ухом:
- Я тебя понимаю, но от деревенской гостиницы собственных номеров не жди. Заходите, как-нибудь переживем.
- А, Кинжал, скажи-ка мне одну вещь. - сказал Зидан, сидя по-турецки на одеяле и разглядывая ночную лампу странной конструкции в размышлениях, как ее потушить. В ночные окна барабанил дождь. За спиной у соседней кровати бурчал Штейнер, впервые за несколько дней снимая с себя многочисленные части доспехов. Рыцарь был недоволен тем, что Зидан занял стратегическое положение - кровать в середине комнаты, между ним самим и кроватью принцессы; впрочем, все кровати были рассчитаны на людей разного роста, и Штейнер едва умещался на самой большой, в углу.
- Да? - ответила принцесса Кинжал из-под пестрого одеяла, которым она от смущения накрылась с головой.
- Зачем тебе надо было бежать из замка? - спросил Зидан.
- Если бы корабль-театр не разбился... - отозвалась Кинжал.
- Тогда бы мы прилетели в соседнее регентство Линдблюм. Тебе надо было покинуть Александрию? Если бы не кое-кто, - тут Зидан оглянулся на Штейнера, который уже дважды уронил с грохотом на пол кирасу и теперь сидел, набычившись, на кровати, - ну и не он один, конечно, и если бы не непредусмотренные обстоятельства, мы бы уже были в Линдблюме. Ну сейчас, конечно... Ладно. Пойдем к Южным Вратам пешком. Границу пересечем, сечешь?
- Да... - Кинжал высунула из-под одеяла голову. - Зидан, у меня была причина оставить королевство. Не спрашивай, какая... Я...
- Угу. Я понял. Как-нибудь доставим тебя в Линдблюм.
Тут наконец-то вмешался Штейнер.
- Я слышал достаточно. - мрачно заявил он. - Моя принцесса, вы не должны верить татевым словам. Он может подвергнуть вас еще большей опасности, чем в Злом Лесу. Я прошу вас, моя принцесса. Давайте вернемся в замок.
- Я знаю, что обломался первый раз в Злом Лесу. - поморщился Зидан, вспомнив ночной бой со слугами Хозяина. - Но это не повторится. Я буду защищать прин... пст... Кинжал любой ценой!
- Это я, я защищаю мою принцессу любой ценой! - возмутился Штейнер. - Был, есть и буду.
Зидан развернулся к нему.
- Если ты такой умный, скажи-ка, как ты собираешься вернуть ее в замок.
Штейнер оттопырил нижнюю губу.
- Я как раз над этим думаю. - заявил он.
Зидан в очередной раз встряхнул лампу, и она погасла. Зидан прислушался, услышал, как посапывает в своей кровати Виви, и решил, что зажигать ее второй раз нет смысла.
- Магистр Виви... - обратился к магу за идеологической помощью Штейнер.
- Он спит! - прикрикнул Зидан. - Давай, продолжай мысль. Что надумал?
- Чего? - растерялся капитан.
- Вот именно. Спи. Утро вечера мудренее.
По ночному лугу под дождем шел кто-то широкими шагами, и мокрый вышитый плащ обвис и цеплялся за ноги идущего; но он шел, прислушивался к шуму дождя и изучал темную ночную траву бессонными глазами без зрачков. Что-то привлекло внимание идущего, и он нагнулся, разгреб траву сильными руками и подобрал чудом замеченное желтое перышко. Он поднес мокрое перо под поля остроконечной шляпы, к самим горящим узким щелям глаз, изучая, пытясь различить неуловимый запах девичьей руки. Наконец, это ему удалось; идущий отпустил перышко и вытянулся навстречу дождю; из-за спины выплеснулись огромные синие крылья, взмахнули раз и другой, расщепляя дождевые струи; шедший по лугу поднялся в воздух, тяжело взмахивая могучими крыльями, и сгинул в пронизанной водяными струнами дождевой мгле. Недолго еще слышалось хлопанье крыльев летящего, направлявшегося к самому горизонту, где, сбившись стадом овец в кучу, тепло горели деревенские огни.
|
|
