|
1. Давным-давно, в одной далекой галактике
|
"Выхожу из астрала", подумал Скволл и очнулся.
Он лежал на койке в медпункте Баландинской Школы милиции и пялился в потолок. Жизни мешали: ноющая боль во лбу, неопределенные мысли единообразного содержания «А у меня сегодня экзамен» и сквозняк из окна. Благоухание весны из-за окна явно свидетельствовало о близком прорыве канализации и выбросе на районном химкомбинате. За окном радостно щебетали отпущенные в увольнение «глаза-бы-мои-на-вас-не-смотрели» курсанты. «А вот у меня сегодня экзамен», снова горестно подумал Скволл.
Весна, блин. Апрель. Снега уже нигде нет - зима в районе Баланды продолжалась едва ли месяц, начинаясь, очевидно, в марте.
Сквозняк усилился, наполняя комнату ароматами весны. Окно в медпункте принципиально не закрывалось. Объяснение этому было такое: «Разработчики из Скваре думают, что колышущиеся на ветру занавески – это круто». Получив в свое время это объяснение, Скволл ничего не понял, но предпочел не спрашивать и сам повторял другим курсантам простые максимы: "Разработчики из Скваре думают, что один-единственный учебный класс с дюжиной парт на целую военную академию - это нормально" и "Разработчики из Скваре думают, что отсутствие в военной академии туалетов - это тоже нормально".
В комнату вошла доктор Кадоваки - штатный врач Школы милиции. По своему образованию доктор была ветеринаром, но благодаря долгой практике на курсантах Школы приобрела достаточно опыта, чтобы усидеть на своем месте, и даже защитить докторскую диссертацию на тему "Опровержение теорий о возможности лечения смертельных ран". Диссертация сводилась к тому изложенному на первой странице положению, что если человек ранен смертельно, то лечи его не лечи - все равно помрет. Остальные три сотни страниц была посвящена изложению полученных все на тех же курсантах экспериментальных данных. В общем, курсанты старались обходить медпункт стороной, а переломы, ожоги и заболевания лечить дедовскими способами - при помощи магии вуду, гипсовых перевязок и антибиотиков.
- Как самочувствие? - осведомилась доктор Кадоваки и добавила голосом прирожденного садиста, - дефибрилляция сердца не нужна?
- Спасибо, не на...
Доктор Кадоваки с сожалением потерла друг о друга утюжки загудевшего дефибриллятора. Между утюжками проскочила синяя искра.
- Не хочешь - как хочешь. Вообще это вам, сукиным детям, полезно.
- Голова болит... - простонал Скволл.
- Оно и видно. - согласилась Кадоваки, небрежно выкидывая утюжки за дверь. Из-за двери раздался женский вопль. Кадоваки с сомнением посмотрела на дверь, за провода подтянула утюжки обратно в палату и выключила дефибриллятор.
- Глаза сфокусировались? - обратилась она к Скволлу.
- Чего?
Кадоваки выхватила неврологический молоточек и поводила у Скволла под носом.
- Сколько тут молоточков?
"Если скажу - два, она решит, что у меня в глазах двоится. А правда, сколько их там, два, три? Вроде четыре." - подумал Скволл и твердо ответил:
- Один.
- Вы - самое слабое звено! - торжествующе завопила Кадоваки, прячая в карман один молоточек и замахиваясь вторым, - а это чтоб глаза сфокусировались!
И с размаху тюкнула оставшимся в руке молоточком Скволлу между глаз.
- Сейчас позвоню твоему инструктору. - решила Кадоваки, пока Скволл пытался пальцами развести съехавшиеся к носу, но, безусловно, сфокусированные глаза. - Надеюсь, хоть инструктор у тебя нормальный человек.
Она достала мобильник, набрала номер и забубнила в трубку:
- Здравствуйте, у меня тут курсант Леонхарт... Что - опять? Нет, не клей. И не грибы. И не конопля... Да голову он себе разбил, голову.
Скволл повернул голову и увидел за стеклянной стенкой лазарета привидение. Привидение провыло загробным голосом:
- Ты убил меня, Скволл!
Скволл моргнул, и привидение исчезло. "Во глюки пошли", подумал Скволл.
- Заберите этого идиота, а то койкоместо занимает, - продолжала Кадоваки. - Кто у него там инструктор? Только не Квистис, только не Квистис...
- Я здесь, доктор Кадоваки! - раздался радостный голос. Собственно, младший обер-инструктор Баландинской Школы милиции Квистис Трепе давно подкарауливала под дверью, и ее не отпугнули даже летающие электрические утюжки. Квистис была в парадном мундире, зеркальных очках и с намотанным на руку кнутом. Увидев Скволла, младший обер-инструктор немедленно томно вздохнула, выгнулась назад, потянулась, потерлась филейной частью о стенку. Скволл и Кадоваки пялились на нее с отвисшими челюстями. Кадоваки опомнилась первой:
- Девушка, вы пьете таблетки, которые я вам прописала? Нет? А зря, - Кадоваки повернулась к Скволлу и пояснила, - будь она парнем, я бы ее кастрировала. Ах, мисс Треп, как это неожиданно. А что вы делали под дверью?
- Явилась по вашему вызову! - рявкнула Квистис, встав по стойке "смирно". - А почему у моего курсанта лоб разбит?
Кадоваки неопределенно пожала плечами.
- Поспорил с другим курсантом - Сейфером Алмази - что Сейфер не прошибет лбом стенку. Сейфера я выписала полчаса назад.
- Но почему шрам на лбу еще и у Скволла? - удивилась Квистис.
- А после того, как Алмази потерял сознание, этот вот умник сказал всем присутствующим: "Сейфер - слабак! Смотрите, как надо!".
Скволл заглянул в зеркало. Лоб был зашит старательным крестиком, причем шов заканчивался изящным бантиком где-то в районе уха. Ниток у Кадоваки оказалось больше, чем нужно было.
- Железные у нас люди. - с восхищением сказала Квистис, проглатывая всученную ей доктором таблетку. - Видела я эту стенку. Дыра - ого-го. Ну как, оба отделались сотрясением мозга?
- Было бы что сотрясать. - буркнула Кадоваки. - Вообще курсанты у нас как-то разболтались. Занять их надо чем-нибудь, послать, скажем, во Вьетнам.
- Лучше в Сочи. - пискнул Скволл.
- Не раньше, чем Сочи захватит НАТО. - хмыкнула Кадоваки. - Разболтались, говорю. Алмази вон глава дисциплинарного комитета, а стенки лбом пробивает. В том же самом дисциплинарном комитете вон другая дура тоже поспорила с товарищем, что он ей глаз не вырвет.
- Ну и как? - заинтересованно спросили Квистис и Скволл.
- Проиграла. - отрезала Кадоваки. - Спорила, кажется, на другой глаз, но как-то обошлось одним глазом. Ладно, валите отсюда. Я должна охранять запасы спирта.
|
|
