|
ДАЛИ, СКРЫТЫЙ ВО ВРЕМЕНИ
|
Одна я во тьме, я искала среди троп
Следы любви твоей среди глубин моей души
Хотела я соткать ее изо обрывков и теней
Тех, что оставили мои Мелодии Любви
Пути соединили наши - я не скажу зачем
Мы лишь на миг сошлись, простились через миг...
* * *
Зидан проснулся не сразу. Он долго прижимал к себе подушку, пахнущую луговыми травами, и пытался понять, приснилась ли ему песня или все-таки нет. Ему хотелось - кроме желания послушать песню еще раз - чтобы песня была на самом деле, реальностью, а не просто хорошим сном. Зидану редко снились хорошие сны, но уж такие, что после них было просто больно просыпаться. И он их не помнил. Здесь он попытался собрать слова песни в одно целое, но они как-то быстро рассыпались и потерялись, и Зидан открыл глаза с чувством довольно значительной обиды.
- Никогда такого не слышал раньше. - вздохнул он. - Может, это Кинжал пела?
Он огляделся по сторонам и увидел, что комната пуста, и по застеленным по-гостиничному кроватям бродят солнечные лучи, и в них танцуют пылинки. Кровать Штейнера была застелена особо жутко, по-военному: ровно, одни прямые углы, горизонталь можно ватерпасом измерять. По-видимому, застилавший кровати, в которых спали Виви и Кинжал толстяк не посмел даже притронуться к этому чуду солдатского застилания кроватей. За окном слышались детские голоса. В прямоугольнике открытого окна прямо за спиной Зидана синело вымытое ночным дождем небо, где над синими горными вершинами плыли в высоте размытые кудрявые облака.
Было часов двенадцать, не меньше.
- Все встали и разошлись. - сказал Зидан, потягиваясь. - Занятно, куда?
Он сел, сунул в сапоги ноги и стал осматриваться в поисках умывальника, а так же, желательно, мыла, ножниц, одеколона и пилки для ногтей. После четырехдневного отрыва от цивилизации надо было привести себя в порядок.
Налюбовавшийся на мельницу Виви завидел играющих детей издали. Он смотрел, как они носятся друг за другом, и ему вдруг захотелось присоединиться к сверстникам, побегать от души... Но...
Дети, увидев его, резко остановились. Это были, без сомнения, дети все местные, очень хорошо одетые даже для города, кое-кто перемазан грязью, но видно, что это сделано случайно в игре. Были люди чистокровные, были и нелюди: у ближайшей девочки были длинные уши с кисточками, рыжий хвостик пропущен сквозь прорезь в юбке, нос черный, кошачий. Виви - все-таки без лица - не смотрелся бы среди них чересчур странно. Но все же - как они на него смотрели!
С отвращением и ужасом, как на оживший труп, подумал Виви. Он сделал несколько шагов вперед, и компания отпрянула за ближайший колодец и сбилась в кучу.
- Это оно. - уверенно заявил коренастый курносый малыш в синей курточке, по-видимому, заводила. - Только... оно...
- Ходит и смотрит... глаза... - начала девочка-кошка.
- Я вовсе не!.. - завопил Виви. Ему хотелось объяснить детям, что это какая-то ужасная ошибка, что он - не то, о чем они думают, непонятно что, но точно страшное; но стоило ему выкрикуть несколько слов, как дети с визгом бросились под защиту угла ближайшего дома и принялись оттуда с еще большим ужасом разглядывать маленького мага.
- Разговаривает. - сказал курносый. - Надо сказать кому-то...
Компания зашушукалась. Виви надеялся, что они пойдут на переговоры, но дети отступили за угол и по одному разбрелись в разные стороны, наверное, по домам.
Виви вспомнил крысенка Пака и девочку в Александрии, которая подобрала его, Виви, билет на входе в город. Ведь те его не боялись! Магу было обидно, он был готов заплакать - здесь, немедленно.
Виви побрел к мельнице.
Кинжал с пером и полуисписанным листом бумаги, выпрошенными у хозяина гостиницы, сидела в тени, на задворках амбара в центре деревни, примостившись между влажными от дождя огромными бочками. Кончик пера Кинжал усиленно грызла еще по старым школярским привычкам.
- Так, - говорила она себе, рассматривая чистое голубое небо, в котором высоко-высоко разметались перистые облака, - если благодаришь, надо говорить "Спасибо", не иначе. Если извиняешься - "Прости". Если прощаешься, "Пока", или "Увидимся", в крайнем случае "До свидания". Если тебе что-то не нравится, надо сказать... а... - она поглядела в лист, - "Фигня".
- Вы прекрасно справляетесь с уборкой, сударь. - сказала девочка за стойкой.
Штейнер гордо похлопал себя по груди тряпкой и чуть не задохнулся в клубе поднятой пыли.
- Это заведение будет поменьше, чем плац в Александрии. - сказал он.
- Вы бывали в Александрии? - поинтересовалась девочка.
Штейнер выпрямился и выпятил грудь.
- Я капитан Адельберт Штейнер, командир королевской стражи Рыцарей Плутона! - провозгласил он.
Девочка за стойкой захлопала бархатными ресницами.
- Наверное, вы часто бываете в замке и видите королеву.
- Ну да. Я там живу.
- Ой. Я тоже там побываю. - девочка вышла из-за стойки и помогла Штейнеру спуститься и передвинуть сильно гнущуюся под его весом стремянку: Штейнер протирал окна.
- Да?
- Да! Мне уже четырнадцать. Когда мне будет восемнадцать, пойду в армию. Всегда хотела побывать в Александрии.
- Похвальные намерения. - согласился Штейнер, полоща тряпку в подставленном тазу. - Кстати, насчет Александрии. Из этой деревни можно попасть в Александрию?
Девочка усмехнулась и стала выгружать из ящика под ближайшим столом пыльные пузатые бутылки.
- Поставьте их наверх. - велела она. - Да, отсюда в Александрию ходит грузовой корабль. Два раза в неделю. Деда знает, когда он приходит.
- Деда?
- Мой дедушка Моррид. Он работает на метеостанции. Видели башню у обрыва?
- О. - сказал Штейнер. - Я пойду, наверное.
Девочка солнечно улыбнулась.
- Спасибо за помощь в уборке. Очень сложно убирать все одной. Хотите, я вас за это поцелую?
- Нет-нет, спасибо! - взвизгнул Штейнер и поспешил уйти.
- Извините? - сказала Кинжал, замолчала и продолжила:
- Что вы делаете?
Бабушка оторвалась от грядок и лукаво глянула на принцессу, забредшую в поисках языковой практики на дальний огород.
- Травлю оглопов, внученька. - пояснила бабушка. В руках у нее была помятая садовая лейка, в которую бабушка доливала воду из большого ведра; от ведра остро пахло химией.
Кинжал растерялась.
- А за что?
Бабушка растерялась не меньше.
- Они же зелень кушают. - сказала она наконец.
Кинжал села на корточки и присмотрелась; она не видела ни одного насекомого. Наконец ей удалось углядеть среди зеленой ботвы желтого жука размером с кулак. Кинжал протянула руку, ухватила оглопа поперек панциря и стала его разглядывать. Жук уморительно моргал и шевелил ножками, пытаясь удрать.
- Странная ты, внученька. - сказала бабушка. - Все девочки боятся больших жуков.
"Кто бы мог подумать? Ладно. Раз. Два. Три!"
Оглоп полетел далеко в сторону, а огороды пронзил ультразвуковой визг принцессы. Кинжал вопила, крепко зажмурив глаза и прижав кулачки к груди, столько, насколько хватило воздуха в груди; потом она, на всякий случай, снова набрала в грудь воздуха и завизжала снова.
Зидан пошатался по Дали около часа и убедился, что либо он здесь никогда не был, либо был чересчур давно. Чем дольше он ходил по Дали, тем меньше она ему нравилась. Все ему казалось странным.
Дали, вероятно, была всего лишь чрезмерно разросшимся хутором, построенным, в свою очередь, вокруг старинного колодца, глубокого, несколько раз переложенного. Таких поселений было немало по всем александрийским горам. Беленькие, словно игрушечные домики были выстроены, кажется, в последние годы вокруг нескольких старинных строений в центре деревни, образовав единственную неровную улицу. Зидан походил вокруг них и определил, что самым старым является двухэтажный дом, в котором, по-видимому, обитал местный староста; немногим моложе были гостиница, запертая на все замки мельница и еще пара домов. Все, впрочем, было хорошо отремонтировано и чисто выбелено. Амбар по соседству с домом старосты вообще был новостроем, ему было не больше года. Выстроен он был добротно, на высоком каменном фундаменте от влаги; на крашеных в зеленый воротах висел огромный замок. Староста, чей дом с желтым ухмыляющимся солнцем на ставнях прижимался к мельнице и амбару, на стуки в дверь не отзывался, скорее всего, его и вовсе не было дома.
Собственно говоря, в деревне много кого не было дома. Если точнее, вообще почти никого не было. Это Зидана и пугало.
В деревне были дети. Зидан углядел компанию, так напугавшуюся при виде Виви - хотя Зидан об этом и не знал. Дети тихо сидели в тени и строили в мокром песке город. Куча песка была явно строительного назначения. Девочка-кошка в одном из аккуратных домиков хлопотала по хозяйству, чистила какие-то овощи. На Зидана она посмотрела через открытое окно с удивлением, но без испуга. Судя по всему, единственным взрослым во всей деревне был хозяин гостиницы, крепко спавший за своим столом.
Логично было бы предположить, что все взрослые на полевых работах: весна, время пахать и сеять. Но Зидан уже видел вечером окрестные поля и был готов поклясться, что их не обрабатывали уже несколько лет. Для спокойствия он выбрался на околицу и убедился, что до горизонта на всех Норличских высотах ни на одном запущенном поле нет ни одного работника. Только на долгих огородах за деревней копалась какая-то бабка.
Зидану это не нравилось. Он пересчитал дома и пришел к выводу, что в Дали живет по меньшей мере двадцать семей. Если даже считать семью по три человека - что для деревни немыслимо - в Дали должно быть не менее шестидесяти человек. Из них в наличии было только десять, почти все дети. Вряд ли они могли поддерживать дома в таком идеальном порядке. Да и окна вечером горели практически во всех домах.
Спрашивать у детей, где их родители, Зидану не хотелось. И дети тут какие-то странные, подумал он. Кто-то кричал, кажется? Да нет, показалось.
Он снова вышел на околицу и стал рассматривать желтую на полуденной жаре башню на севере. Башня тоже нравилась ему все меньше и меньше. На верхушке башни обнаружилась стрела, как у подьемного крана. У подножия башни был маленький домик, из трубы вился дымок; Зидан подумал было идти туда, но потом он углядел в траве между деревней и башней совершенно чародейского вида белые круги и петли на много метров. Желания идти по этим кругам у него не возникло, а топать к башне в обход было лень. Кроме того, он нашел еще одну занятную вещь в деревне: между амбаром и домом старосты лежал какой-то брезент, а на нем детали некой машины: шестерни, валы, рядок винтов и гаек, цилиндры и поршни. Зидан не особенно разбирался в механике, но даже ему было ясно, что это не сенокосилка и даже не молочный сепаратор. На брезенте лежала разобранная Туманная машина.
Здесь Зидану стало совсем не по себе. Ночью был дождь, значит, разбирали машину сегодня утром. Все детали были новенькие, с заводскими номерами; кому понадобилось тащить современный двигатель в Богом забытую деревню, было непонятно. Амбар тоже Зидану не нравился, хотя он и не мог сказать, почему. Дом старосты был соединен пристройками с амбаром и с мельницей; с какого бодуна староста выстроил эти проходы, было тоже неясно; не хотел же он среди ночи таскать зерно с амбара на мельницу и муку - в амбар.
Зидан еще походил по деревне, проникаясь неясными подозрениями, и тут наконец-то наткнулся на Виви. Маг стоял у стены мельницы и изучал какую-то трубу, торчащую из травы. Рядом тянулась оградка овечьего или чокобиного загона; трава в нем была изрядно вытоптана, в корыте у мельничной стены плескалась вода. Животные были тут совсем недавно.
- Эй, Виви. - сказал Зидан. - Как дела?
- А... - маг поднял глаза. - Ничего. Я просто... думаю...
- Угу, вижу. - Зидан задумался. - А!
Виви вытаращился на него.
- Ты встретил девочку! - предположил Зидан, вспомнив девочку-кошку. Предположение повергло мага в состояние, близкое к ступору.
- Нет-нет, ничего подобного! - возмутился наконец Виви.
- Ну, только не говори, что не любишь девочек. - заявил Зидан.
Виви надолго замолчал, затем сформулировал:
- Я вообще о таких вещах не думаю.
- А я о них всегда думаю. - гордо сказал Зидан. - Меня знают все девушки в Линдблюме. И в Трено. И в Александрии. Ну все-все. Так что, будут проблемы с девочками - обращайся ко мне.
- Хорошо. - растерянно сказал маг. - Спасибо.
- Во. Так, надо думать, что делать дальше. Поищу Кинжал и Чугунку. Вернешься в гостиницу?
- Да. - согласился Виви. - Сейчас пойду.
Он еще раз заглянул в трубу.
- Что ты там углядел? - заинтересовался Зидан.
- Да ничего. Просто я слышал звук какой-то. - Виви задумался и попытался изобразить:
- Кви! Квии!
- Это чокобо. - определил Зидан. - Только они в земле не живут. Я пошел. В гостинице встретимся.
И он пошел искать Кинжал, а Виви беспомощно уставился в темный проем трубы, куда и кулак нельзя было засунуть:
- Чокобо? Какие чокобо?
Он присел на корточки и попытался прислушаться, чтобы еще раз услышать крик загадочного чокобо. Неожиданно над самым ухом мага раздался щелчок: двери мельницы, доселе запертые, отпирались изнутри. Виви тревожно поднял голову; он осознал, что за ним давно наблюдали из пыльных мельничных окошек, но он был слишком занят трубой и собственными мыслями. Маг только начал поворачиваться ко двери, а вышедший из нее уже оказался у него за спиной. Виви ощутил на плечах крепкие руки, в которых чувствовалась огромная сила; маг жалобно закричал, но было поздно - его мгновенно уволокли в темное нутро мельницы, где шумно ходили огромные жернова, и дальше вглубь и вниз.
Зидан послышался какой-то слабый крик. Он остановился, прислушался, но крик не повторился, и Зидан решил, что крик ему послышался. Странная деревня изматывала его нервы почище Злого Леса.
Зидан забрел в деревенскую лавочку, где на крохотном светлом пятачке продавалась всякая полезная в хозяйстве всячина - от гвоздей до тяжелых арбалетов. Под потолком висело лысеющее чучело невиданной птицы с огромным клювом и растопыренными крыльями; от этого невинная лавочка напоминала логово колдуна. Здесь обнаружилась Кинжал, беседующая с хозяйкой. Точнее, и.о. хозяйки, поскольку крутящейся на стуле толстушке было лет двенадцать-тринадцать. Беседа со стороны выглядела как монолог и.о. хозяйки, поскольку она молола ерунду с огромной скоростью, а Кинжал время от времени вставляла реплику за репликой, тщательно подбирая слова. Зидан, еще не войдя, узнал, что и.о. хозяйки зовут Алиса, что другую девочку в пабе зовут Нина, что Нина хочет идти в армию, а Алиса - нет (Кинжал сказала, что это, наверное, тоже по-своему правильно), что они, кроме Хэла - хозяина гостиницы - и бабушки в деревне старшие, "пока мама не вернулась", что осенью ее, Алису, отвезут в Трено на учебу (Кинжал согласилась, что это хорошо), что сидеть весной в лавке скучно и глупо (Кинжал согласилась), что кассу не открывали уже несколько месяцев и она, Алиса, не знает, есть ли там хоть что-то, и что у нее, Алисы, есть на примете жених из Трено, но ему придется жить в Дали. И он не откажется, заключила Алиса. Кинжал ничего не нашла ответить на это. Зидан прислушивался ото двери: ему нравилось, как говорит Кинжал. Длинноты и книжные выражения исчезли, зато почти каждая фраза приправлялась едким "хрень" или, наоборот, "клево". Отлично, как-нибудь переберемся через границу, а там будет видно.
Кинжал оглянулась; она поняла, что Зидан слушал почти всю беседу, смутилась и сильно покраснела.
- Зидан?
- Угу. - Зидан скосился на и.о. Алису и сказал Кинжал:
- Слушай, надо бы вернуться в гостиницу.
- В чем дело-то? - обеспокоенно спросила Кинжал.
- Так. - сказал Зидан. - Мы уходим. Сейчас еще Чугунку найду.
Кинжал сделала реверанс перед Алисой и вышла. Зидан подумал и обратился к и.о. Алисе:
- Слушай-ка, а где твоя мама?
- Ушли. - ответила Алиса, невинно глядя на Зидана непроницаемыми голубыми глазками.
- А вечером она будет? - беспомощно спросил Зидан.
- Да, конечно. - сказала Алиса. Зидан напряженно соображал, что бы сказать еще, и понимал, что и.о. Алиса по другую сторону прилавка так же напряженно соображает, как бы Зидану ничего не выболтать, но по лицу и.о. этого было не видно. Алиса смотрела на Зидана ровно, не моргая, и Зидан понял, что выпытать ничего у этой странной девицы не удастся. Он извинился и вышел.
Штейнера он видел у местного паба - судя по нахоженности деревенских дорожек, вся жизнь местных жителей протекала между собственными домами, этим заведением и домом старосты... где была запертая, но исправно работающая мельница и подозрительный амбар.
Зидан подошел к пабу и заглянул внутрь. Девочка Нина, в тишине паба наводившая чистоту на какие-то склянки за стойкой, приветливо улыбнулась ему; Зидан улыбнулся в ответ, но заходить не стал. Штейнер ушел куда-то еще, что ли?
- Черт с ним. - решил Зидан. - Пойду-ка в гостиницу.
- А, Кинжал. Виви еще не заходил?
Кинжал сидела на своей кровати и читала какую-то книгу; при появлении Зидана она подняла голову и отложила чтение в сторону.
- Пока нет еще.
- М-м-да. Подождем. Я ему сказал. Как тебе понравилась деревня? Отличается от замка?
- Да, наверное. - ответила Кинжал. - Дети здесь такие славные. Вообще есть на что посмотреть. Я раньше никогда так свободно не гуляла.
Она нахмурилась:
- Но вот одно... Где все взрослые?
Зидан сел на свою кровать.
- Я тоже думал. Вообще они должны быть на полях или на огородах за деревней, да.
- Здесь есть только один огород, и он такой маленький... - обеспокоенно сказала принцесса.
- Да. Что-то здесь странное творится. Не нравится мне эта деревня. Мы уйдем, как только Виви вернется.
- А Штейнер?
Зидан отмахнулся.
- Я знаю, как пройти через Южные Врата. Запросто. Нас-то с Виви никто не ищет, тебя мы спрячем. Забудь ты про Чугунку. Управимся сами. Подождем еще Виви и пойдем прямо на юг.
Они подождали еще полчаса. С улицы через открытое окно накатывала послеполуденная жара, солнце калило подоконник. Внутрь залетела большая бабочка и билась о потолок, пока Зидан не поймал ее и не выкинул на улицу. Теперь Зидан забрался с ногами на кровать и рассказывал растянувшейся на своей кровати Кинжал длинную историю из собственной жизни.
- Как оказалось, само то, что мы влезли внутрь усадьбы, не было преступлением. Но раз уж Четыре Короля там что-то прятали... Что такое? Моя история тебе надоела?
- Нет-нет, очень интересно. - Кинжал села. - Меня беспокоит Виви. Где он?
- Да, точно. - нахмурился Зидан. - Он должен давно прийти. Наплевать на Штейнера, но без Виви мы не уйдем. Я же его у мельницы оставил. Пойдем позовем его.
Зидан встал с кровати, мигом перемахнул через подоконник и сразу оказался снаружи, на улице у колодца. Кинжал, подумав, последовала его примеру.
Они зашагали к мельнице. Чем ближе они подходили к дому старосты и мельнице, тем в большее беспокойство впадали, поскольку Виви у мельницы не было.
- Куда ж он пошел-то? - беспомощно развел руками Зидан. - Он был здесь.
Зидан подошел к оградке загона и поглядел в трубу, которую раньше изучал Виви.
- Виви слышал здесь крик чокобо. Из земли. Ну-ка, я ничего не услышу? - Зидан лег на землю и приложил к трубе ухо.
- Что там? - полюбопытствовала Кинжал.
- Ничего. - неуверенно сказал Зидан. - Ну, если мне не мерещится. Черт, кажется, там кто-то плачет. Детский голос вроде бы.
- Вдруг это Виви? - спросила Кинжал.
Зидан вытаращился на нее и, пожав плечами, заорал в трубу:
- Виви, ты там?
К его удивлению, из трубы ответили:
- Зидан?..
Это явно был маленький маг. Голос был очень слабый, далекий, с сильным эхом.
- Виви! - завопил Зидан. - Что с тобой? Ты под землей? Можешь двигаться?
Виви долго не отвечал, и Зидан и Кинжал успели порядочно напугаться, глядя на ржавый обрубок трубы в траве и представляя себе различные жуткие картины.
- Мне сказали никуда не уходить... - наконец донесся из трубы голос мага.
- Кто?!
Без ответа.
- Ты ранен?
- Нет. - ответил снизу Виви.
- Оставайся там, где сейчас находишься. - велел Зидан. - Мы тебя вытащим.
- Да, хорошо. - ответила труба.
Зидан встал и начал осматриваться:
- Да что же здесь творится-то? Должен быть какой-то способ попасть в это подземелье. Где он может быть?
- Мельница. - сказала Кинжал. - Мельница раньше была закрыта.
Зидан глянул на двери мельницы. Действительно, теперь запоры были сняты, и дверь была слегка приоткрыта. Зидан приблизился к двери и толкнул ее; дверь легко отошла в сторону.
«И эта деревня казалась такой тихой...»
Зидан, сжавшись, заглянул внутрь, ожидая увидеть что-то особенно зловещее, но мельница была самой настоящей мельницей, темной, безлюдной, заваленной всяким хламом, но работающей. Сверху, из балок перекрытий спускалась толстая, медленно поворачивающаяся ось; жернова на ней шуршали друг от друга, перетирая сыплющиеся по желобу под жернова пшеничные зерна в муку, все тоньше и тоньше. Теплая мука тонкой струйкой сыпалась в мешок на дощатом полу.
Зидан подошел к жерновам, снял перчатку и взял в ладонь горсть зерен из желоба.
- Ни одно поле, значит, не возделывают. - сказал он. Зашедшая за ним Кинжал нашла в дальней стене в глубине мельницы дверь, подергала ручку, потом толкнула: заперто.
- Это в дом старосты. - решил Зидан. - Интересно, зачем ему? Не может с улицы зайти? Или не хочет, чтобы мы видели, как он тут бегает?
Принцесса ойкнула.
- Что, если кто-то нас здесь увидит? - спросила она. - Не зря ведь они тут все закрывают и прячутся.
- Надо надеяться, нас не заметят. - тут Зидану в голову пришла новая мысль. - Не двигайся!
Кинжал, пошедшая было обратно к жерновам, испуганно остановилась. Зидан вернулся к захлопнувшейся двери, открыл ее; внутрь мельницы хлынул солнечный свет, и в нем затанцевали мельчайшие частицы густой мучной пыли. Зидан присел на корточки.
- Глянь-ка. Мука оседает на полу, все, кто ходит, оставляет след. Это мои следы, вот я ходил к жерновам, вот вернулся. Это твои. Это чьи-то еще. А вот это...
Он ткнул пальцем в пол. Кинжал осторожно, пытаясь ступать в собственный следы, подошла к Зидану. На полу ясно тянулась цепочка тесных маленьких следов.
- Виви?
- Похоже на то. - Зидан провел по полу пальцем, обводя следы тяжелых бот рядом со следами мага. - Видишь, они одинаково припорошены, значит, шли они одновременно. Точнее, вот от двери до сюда Виви волокли, за руку, например, а здесь заставили идти самому.
Кинжал вздрогнула. Зидан подпер входную дверь случайным ящиком и снова стал осматривать те и другие следы. Они вели не к двери в старостин дом, как он думал, а куда-то в темный угол, под кучу старых мешков и веревок. Зидан подошел к этой куче и стал раскидывать ее содержимое.
- Час от часу не лучше. - вздохнул он, обозревая литую чугунную крышку люка в полу.
- Откроем? - спросила Кинжал. Они взялись за края крышки и потянули. Крышка неожиданно легко отошла вверх. Открылась темная дыра - обложенная кирпичом шахта, ступеньки в стене вели куда-то вниз.
Зидан и Кинжал переглянулись.
|
|
